— Иди отсюда дед, напачкал, наследил. И книги не трогай, всё равно не купишь! Иди-иди по добру по здорову! — сказала продавщица. И добавила, поморщившись, — Ох… А запах…фу!
Иван Никифорович не стал спорить и побрёл к выходу из магазина. А ведь он был никакой не бомж, за которого его, вероятно, приняла женщина.
«Бог ей судья, что с неё возьмёшь? У нас судят по одёжке…» — грустно подумал дедушка. Он неторопливо шёл по дорожке и размышлял о своей безрадостной жизни. Думал о том, что озлобились люди и не хотят ничего видеть, кроме внешней оболочки. Не будешь же каждому объяснять, что умерла Наденька-то его дорогая! И жить-то теперь не зачем стало. Разом пропало всё желание и вся мотивация. Что встаёт он каждое утро с трудом и сидит подолгу на кровати своей и думает о том, что ему делать. Что руки у него совсем отказываются работать после недавнего инсульта. Наденька его выходила и на ноги поставила, а сама слегла. И не встала. А больше никого из родных людей нет. Брат далеко живёт, в другой стране, а у Наденьки тоже никого из родных не осталось в живых. Много им лет-то уже было!
Надя с Иваном золотую свадьбу давно отметили. Да… А детишек не нажили, не дал Бог. Но ничего, не горевали. Жили, радовались друг другу. Душа в душу. А теперь…
А немытый он такой и нестриженый от того, что рад бы, да не может помыться, и воду горячую отключили в доме на профилактику, вот что главное! Когда с горячей-то водой, то ещё худо-бедно ополаскивался, хотя и трудно было в ванную залезать, а уж теперь, с ковшиком, да со своими руками непослушными не до банных процедур стало. Так… поплещет холодной водицей на лицо, да и ладно. А кому какое дело до него? Никому он не нужен. Если бы Наденька была…
А лекарств сколько требуется в месяц Ивану Никифоровичу! Что бесплатно врач выписывает, а что и за деньги покупать приходится и от пенсии «гулькин нос» остаётся. Только на хлебушек и крупу хватает, тем и жив.
— А вот космы мои постричь бы — это да… Не мешало бы, — вздыхал дедушка, глядя в мутное зеркало, что висело у него в прихожей. Наденька всегда натирала это зеркало до блеска, потому как модницей была и любила в него смотреться. То шляпку наденет, то брошь какую, то камею. И шло всё это невероятно, потому и носила. И помаду она любила яркую и шарфики разные. Вон, лежат, целы все, в комоде, полный ящик. Ещё пахнут её любимыми духами. Если открыть и достать один шарфик или платочек, приложить к лицу, закрыть глаза и вдохнуть привычный аромат, то можно представить, что это Наденька прикоснулась к нему своей щекой и они снова вместе.
Важно ходили они, бывало, по улице под ручку. Молодёжь оборачивалась, улыбалась. А они смотрели только друг на друга, и никто им не был нужен. Иван Никифорович, несмотря на прожитые годы, никаких изменений во внешнем виде любимой не замечал, и всегда видел в Наденьке ту молодую смешливую девчонку, с которой когда-то познакомился.
И мороженым они лакомились в парке, и покупали сахарную вату. А однажды сильный ветер подул, а вата оторвалась от палочки, что держала в руке Надя, полетела и зацепилась за куст. Тогда продавец, от лотка которого они ещё не успели отойти, весело соорудил новое пушистое лакомство и вручил Наденьке, вот, мол, бабушка, не расстраивайтесь только. А они и не расстраивались никогда с Иваном Никифоровичем, даже над трудностями смеялись, были очень позитивными людьми, ведь они вместе и это главное…
А стригла его всегда Надя сама. Машинку они давно приобрели. Очень давно.
— Вот и сломалась, зараза, — в сердцах сказал Иван Никифорович, кладя прибор для стрижки на кухонный стол. — Ну! Кто следующий?
Это дедушка грозно спросил всю свою технику в доме. Потому что, как не стало Нади, то всё стало ломаться, одно за другим. То машинка стиральная, то чайник, а теперь и машинка для стрижки. Словно колдовство какое-то… Мистика… А что толку с машинки если бы она и работала? Не справился бы, он, наверное, себя постричь, бриться и то едва удавалось, кое-как.
— Руки-крюки у меня стали! Всё роняю… Просить? А кого? Соседи поменялись давно, никого не знаю. Да и неудобно как-то. А в парикмахерскую идти опять в этом месяце не с чем. Только за квартиру заплатить осталось. Сижу, как пень в лесу густом… Как старик леший… — вздыхал Иван Никифорович.
***
— Дедушка! Дедушка, хотите я вам продуктов куплю? — спросил незнакомый парень.
Иван Никифорович сидел задумчиво в парке на лавочке. И думал он, конечно, о своей Наденьке. Грустил. А парень мимо шёл. И вдруг остановился.
— Спасибо, — ответил Иван Никифорович, вынырнув из размышлений. — Да у меня всё есть. Ты не думай, это я так выгляжу, а на самом деле я…
— Да я и не думаю, — сказал парень. — Просто у вас глаза очень грустные были, вот я и решил, что, может…
— Слушай, а ты мне не поможешь? — вдруг спросил Иван Никифорович. — Мне тут на стрижку не хватает, всего ничего, каких-то там…
— Без вопросов! Идёмте! Вон там как раз за углом парикмахерская есть, недорогая. Я за вас заплачу!
— Ну, спасибо тебе мил человек, — улыбнулся дедушка.
— А я, знаете, решил, что раз в неделю буду делать что-нибудь хорошее. Прочитал книгу, а там разные психологические советы, ну я и решил попробовать. Сначала не понимал, а потом почувствовал, что моё это и втянулся. Как в анекдоте, знаете? Наша кошка сначала не любила пылесос, а потом втянулась!
Дедушка засмеялся, парень тоже заулыбался своей шутке.
— Вот мы и пришли!
Когда через полчаса стриженный напомаженный и даже тщательно выбритый Иван Никифорович выходил из парикмахерской, его было не узнать.
— Как жених! Только бутоньерки не хватает, — пошутил дедушка. — Спасибо тебе большое! Добро оно, знаешь, не пропадёт. Всё равно к тебе вернётся. Так мудрые люди говорят, да я и сам в это верю.
— И я верю. И даже убедился не раз, — улыбнулся парень. — Может всё же вам продукты купить?
— Да с чего тебе самому-то?! Небось студент. Стипендия крохотная, — махнул рукой Иван Никифорович.
— Ага, угадали, студент… Детдомовец я. Можно сказать, только жить начинаю, поступил в колледж, работаю доставщиком по вечерам и стипендию получаю, так что я богатый. Живу пока в общежитии, но когда окончу колледж — квартиру дадут. Только в армию меня не возьмут. Есть у меня проблемы со здоровьем, — рассказал парень и протянул руку. — Иваном меня звать. Давайте дружить?
— Тёзка! — обрадовался Иван Никифорович. — Я ведь тоже Иван. Так что дружить согласен. Значит одинокая ты душа? Я тоже.
Так и пошла у них дружба с того дня. У Ивана появился дедушка, а у Ивана Никифоровича — внук. Всем хорошо стало. Иван для дедушки продукты покупает, помогает донести до дома, а дедушка объясняет «внуку» тонкости токарного дела, ведь учится Ваня на токаря, а Иван Никифорович всю жизнь им проработал. Ещё одно совпадение не случайное. В жизни вообще всё не случайно происходит.
Машинку стиральную починили, чайник новый купили. Теперь два Ивана иногда вместе чай попивают с печеньем и беседуют. О звёздах, о вселенной и её тайнах, о судьбах людских. Это оказались общие для них темы.
Иван Никифорович даже правнука дождался, потому, как Ваня, окончив колледж и получив квартиру, женился, нашёл хорошую девушку.
Так и представлял он Ивана Никифоровича всем, как своего дедушку. И никто их тайны не знает, что на самом деле чужие они совсем люди, хотя они теперь как родные стали! И всё у дедушки в жизни наладилось, жить веселее стало, но по Наденьке своей любимой он грустить не перестал…